Статья создана на базе курса лекций об исследовании философии Жана Бодрийяра академиком УАН, председателем ОФО Олегом Мальцевым в Португальской экспедиции — 2020 года.
«Акт фотографирования» по Бодрийяру
(из книги Ж.Бодрийяра «Исчезновение культуры»)
Если вам не знаком величайший мыслитель, учёный и социолог, который вывел категории гиперреальности, симуляции, симулякров, резонансно известные сегодня – представляем вашему вниманию Жана Бодрийяра. И поскольку лучше самого «крестного отца» постмодернизма, одного из значимых философов и деятелей науки ХХ века, Жана Бодрийяра, никто о его философии не расскажет, обратимся к первоисточнику.
Впрочем, как показывает практика, простого знакомства с трудами Бодрийяра, пускай и написанными доступным и интересным стилем, недостаточно. Даже если прочесть все его книги, статьи, ознакомиться со всеми интервью и прочими материалами – всё равно собрать целостную картину базовых концепций Школы философии Ж.Бодрийяра очень непросто. В этом можно убедиться самостоятельно, а можно принять во внимание уроки истории наших предшественников. Другими словами, для постижения философии пророка ХХ века, нужен некий ключ. И один из таких ключей сегодня известен – это фотографии, сделанные Жаном Бодрийяром. Дело в том, что снимки Бодрийяра, как и его комментарии, очень ярко, наглядно и, главное, образно демонстрируют то, что имел в виду великий мыслитель, говоря о симуляции, о гиперреальности, о массах, об обществе потребления и многом другом еще в прошлом веке.
В рамках курса по исследованию философии Жана Бодрийяра «Фотография. Инструмент изучения философии и социологии Бодрийяра» академик, доктор философии Олег Мальцев проанализировал ряд интереснейших интервью Жана Бодрийяра с экспертами, учеными, журналистами и даже с некоторыми его личными друзьями – теми, кто знал мыслителя, как никто другой. О некоторых ключевых находках и самых интересных фактах – эта статья.
Фрагмент интервью №17 Ж.Бодрийяра с Тимом Отто Рот: «Искусство исчезновения».
Первое, что важно отметить – для Бодрийяра фотография не являлась, так сказать, объектом страсти. Наоборот, на протяжении долгого времени он вообще не занимался фотографическим делом. Как говорил сам Жан Бодрйияр, – Я принадлежал к старому поколению интеллектуалов, которые испытывали неприязнь к имажинистскому (всему, что имеет отношение к изображению. Ред.), и в частности, к фотографии. Он встретился с фотографией случайно, в Японии, где и получил в подарок свою первую камеру. Сначала смотрел на нее, как на хобби, но постепенно камера «втянула» Бодрийяра в некую игру.
Необходимо отметить, что вот это «втягивание человека в некую игру» и является тем проявлением фатума, который Бодрийяр описывает в своей философии: вам кажется, что вы «используете» объект, на самом деле, объект «использует» вас. Объект ведет человека совершенно по другой линии, отличной от той, по которой человек пошел бы сам. Так и каждая камера имеет свою «судьбоносную» линию, с точки зрения концепции Бодрийяра. И она (камера) постепенно сформировала его склонность к фотографии:
Поначалу я делал фотографии только за границей. Но наряду с книгами о путешествиях, у меня сложилась личная приверженность, отнюдь не эстетическая. У меня не было естественной склонности к фотографии, но она сформировалась. Теория и анализ были во мне с самого начала и вероятно будут со мной до конца (способность адекватно смотреть на мир. Ред.). Но когда дело доходит до изображений, это не так.
Следующий момент, который обязательно отметим: Жан Бодрийяр обращал внимание на то, что всю умственную работу за него делает объект. И когда наступал некий критический момент, он (момент) мог «застать его врасплох». То есть, возникал как бы неожиданно, нежданно.
У Бодрийяра существует понятие «акт фотографирования». И это является отображением некой двойственности. Если один из величайших фотографов ХХ века, создатель агентства «Магнум» Анри Картье-Брессон говорил о «решающем моменте», то для Бодрийяра «решающий момент» возникает сам. И сей момент он не определяет, как фотограф. Его задача – только вскинуть камеру и поймать этот решающий момент, с одной стороны. С другой, он говорил о том, что сам процесс «ловли» момента, «застать его врасплох», доставлял ему удовольствие, вдохновлял его. Жан Бодрийяр был готов отказаться от выставок, потому что это составляет лишь социальную функцию фотографии. Но никогда бы не отказался от «момента ловли»:
…наслаждение фотографией находится в мгновении. Для меня момент, мгновение – это существенная вещь. Те мгновения, которые дают очарование фотографией… Все дело в мгновении, в очень внезапном мгновении. Если бы мне пришлось от чего-то отказаться, то это были бы выставки, которые посвящены социальному удовольствию. Но с определенного момента фотография перестала быть действием с камерой, изображением, результатом. Это чистое мгновение. И вы можете бродить по всему миру со взглядом фотографа, даже не делая снимков….
Так для Бодрийяра занятие, поначалу не вызывавшее особого интереса, превратилось в образ жизни. И он, описывая некий взгляд фотографа, отмечает, что взгляд этот заключается в моменте «отлавливания», который и доставляет удовольствие. Но здесь важно не попасть в противоречивый контекст: Бодрийяр говорит о том, что удовольствие – это обман. И с помощью удовольствий нас обманывают. Это способ ввести людей в заблуждение. Бодрйияр, следуя поискам обмана (что ему доставляет удовольствие), ловит себя на этом и ищет объект, который послужил причиной этого удовольствия. Затем фотографирует этот объект в некой форме, которая бы исключала удовольствие для других. Именно такую форму фотографирования использует Бодрийяр. При этом, когда человек смотрит на такую фотографию, то он чувствует «пустоту». «Пустоту», которая заполняет воображение смотрящего, и он начинает сам передавать этой фотографии мистический смысл.
Бодрийяр говорил и о том, что все фотографы – это «операторы технологий». И фотокамера выступает некой технологией в руках фотографа, а он – лишь оператор этой технологии. Впрочем, сам Бодрийяр так никогда не фотографировал. Даже водя машину, он отмечал, что не считает себя оператором такой технологии. Для него, к примеру, машина – это преданная некой вещи определенная форма, которая заставляет его прекрасно ее водить. По сути, с точки зрения Бодрийяра, камера также должна заставить человека великолепно фотографировать. Но для этого у него должны возникнуть такие отношения с камерой, чтобы она «заставила» его стать великим фотографом. И это одна из философских догм Бодрийяра: отношение к камере, которая заставит вас стать великим фотографом; отношение к машине, которая заставит вас водить её безупречно; выбор тактики, которая заставит вас победить.
Одна из конкретных причин, почему я занялся фотографией, в том, что вам не приходится говорить о ней. Это, так сказать, отрицательное определение. Фотография – это убежище, потому что для меня все, что касается этой области – пленительно и приятно. Это абсолютное наслаждение. Даже обычные картины и банальные изображения имеют для меня своего рода магию, некий эффект очарования. Мне всегда так любопытна ненасытная «жадность» на фотографиях. Я нахожу в них убежище или утешение. Но это не терапия. Даже, если я сделаю сотни фотографий, и из них ничего не выйдет, у меня нет глубокого чувства разочарования. Это своего рода тайная деятельность, создающая контраст с моими текстовыми работами или понятиями, которыми я горжусь больше, но встречаюсь с некоторым разочарованием.
Бодрийяр часто проводит параллель между книгами, которые он пишет, и фотографиями, которые он делает: это одно и то же. Но фотография говорит сама за себя. И для Жана Бодрийяра это некое тайное священнодействие, поскольку, со слов самого философа: «…это меня освобождает». Как происходит «акт освобождения» согласно Бодрийяру? Он так общается с камерой, которая «заставляет» делать наилучшие снимки, с одной стороны. С другой, «ловля момента» доставляет ему удовольствие. При этом, с третьей стороны, фотография может рассказать больше любого текста. Получается такой симбиоз. Он делает Жана Бодрийяра неким магом-волшебником, который дает возможность многим людям увидеть то, что они заметить не способны в силу своей загруженности гиперреальностью. То есть, в одном случае этот симбиоз может быть тождеством, а в другом – неким «актом пустоты», который заставляет человека наполнять его собственными смыслами и идеями. По сути, Бодрийяр в каждом акте фотографирования хочет заставить человека думать!
Отметим еще один момент. Жан Бодрийяр, беря камеру в руки, тем самым выражает некую систему с помощью фотографии, которая полностью противоположна тому, что существует в мире. По сути, гиперреальность, иллюзия, симуляция… разбиваются о его фотографию.
Акт фотографирования, в первую очередь, созерцательный акт, а не коммуникативный. Присутствует момент созерцания, самый интимный момент, тайная игра. Это личное. Иногда в публикациях или на выставках есть что-то жуткое. Задаешься вопросом: то, что личное и индивидуальное относительно мгновения, даст ли о себе знать в момент созерцания? Фотография является своего рода созданием исчезновения, устранением значения. И происходит это от совершенно конкретного намерения: сделать так, чтобы нынешний мир (наш текущий мир) исчез, и разыграть это до самого его конца. Это искусство исчезновения. Это относится к нашему миру. Я вижу вещи по-другому, если речь идет о других культурах….
По сути, цель фотографии, согласно философии Бодрийяра – сделать так, чтобы нынешний мир исчез, и разыграть это до самого конца. И это должно быть отражено на фотографии. Как это достигается? На самом деле, любая фотография заставляет исчезнуть мир, поскольку человек видит только его фрагмент (часть), а весь мир исчезает. Таким образом, сам акт фотографирования заставляет весь мир исчезнуть, с одной стороны, а со второй стороны – разыграть это до самого конца. И показать противоположность того, что существует, чтобы гиперреальность, симуляция и иллюзия разбились об эту фотографию. По сути, человеку необходимо сфотографировать так, чтобы эта фотография была точкой внешнего сопротивления, когда каждая фотография «обрушает» этот мир.
Я практически и по своей природе психически не способен использовать компьютер. У меня есть цифровая камера, но я ничего не умею с ней делать. Внутри меня есть очень глубокое сопротивление к ней – не отрицательное, а положительное сопротивление. Я это вижу так: виртуальное изображение, которое создает цифровая камера, уже не является изображением. Это уже объект, некий синтетический объект. Именно уникальность объекта, этой живой дуэли… присутствие, дуалистическое присутствие… Но объекта больше нет, так как все сконструировано. Как мне видится, это находится вне правил игры. И возможно, тем самым, мы приближаемся к концу истинной фотографии…
По сути, можно даже так сказать: Бодрийяр будто бы ненавидит компьютер, потому что не способен этим заниматься. И ненавидит электронные приборы, поскольку они синтезируют иллюзию. Но использует камеру с удовольствием как инструмент того, что разбивает их иллюзию, создает им исчезнувший мир, о который разбивается гиперреальность, симуляция и иллюзия. Это один из подходов Бодрийяра, что отражает его философию.
В фотографии мир уже не трехмерный, а двумерный. Там может отсутствовать цвет и звук, все вычитается, абстрагируется. Но получается изображение, которое снова принимает «плоть» в определенной степени. И это действительно интересно. Но также парадоксально то, что объект выдается как еще один объект. На мой взгляд, фотографическое изображение является объектом. Объектом изображения или изображением объекта. Поэтому я не рассматриваю фотографии, как эстетические объекты, арт-объекты, а как чистые, материальные и буквальные объекты.
Для Бодрийяра нет эстетики в фотографии, потому что сейчас настало время заката профессиональной настоящей фотографии. К примеру, у каждого есть телефон, на который он может снять все, что угодно. Но обратите внимание, что фотографируют люди? То, что им нравится. По сути, они дальше мультиплицируют гиперреальность и симуляцию в своих фотографиях. В их руках камера – это мультипликатор симуляции, иллюзии и гиперреальности. Камера же в руках Жана Бодрийяра – это внешняя точка сопротивления, которая заставляет их приходить в сознание и по-другому посмотреть на мир, таким, какой он есть. Таким образом, фотография, созданная согласно подходу Бодрийяра – это акт в чистом виде, где мир представлен без примеси, то есть правдив. И Жан Бодрийяр заставляет в своих работах смотреть на правду, которая является высшей точкой внешнего сопротивления, тем самым приводя смотрящих в неистовство, сопротивление этим фотографиям.
Если, например, во всемирно известном фотографическом агентстве «Магнум» стремятся «разместить эмоцию внутри фотографии», то Бодрийяр, показывая правду, вызывает у людей эмоции, которые они сами «размещают» внутрь фотографий. Это своего рода подход Бодрийяра «фотографирования от противного», когда эмоции изображаются не внутри фотографии, а воспринимаются субъектом, который сам смотрит на эти фотографии и «размещает в них свои эмоции», которые у него вызывают эти снимки. В этом заключается большая разница подхода и философии Жана Бодрийяра от всех остальных.
Фотографии: Олег Мальцев, город Обидуш. Португалия, 2020 г.
Источник: «Акт фотографирования» по Бодрийяру» — на Литературном вестнике Грушевского
