Изначально, на первом этапе исследования, фотографии для нас становятся источником информации. Безусловно, это только один из источников информации для научного исследования, но наиболее достоверный. Широко известны случаи, когда ученые пренебрегают этим источником на первом этапе работы, особенно в гуманитарных науках, что свидетельствует о негативной стороне научной практики. Дело в том, что фотографии отражают фактическое положение вещей на тот момент времени, который мы исследуем. Именно фотографии могут сориентировать в исследуемом периоде времени. Когда мы с коллегами начинаем исследования в научно-исследовательском институте, стараемся получить как можно больше фотографий о предмете исследования. Особо значимую информационную форму этот подход даёт, когда мы исследуем периоды, явления, условия, места, в которых мы физически не можем побывать, например, в прошлом. Мы не можем находиться в прошлом, однако, именно фотографии переносят нас в те времена.
Источниковедение является одним из столпов науки и неизменно развивается вместе с ней. Работа с документальными источниками вполне привычна для учёного, чего нельзя сказать о фотографии, потенциал применения которой в научных исследованиях сегодня, по факту, недооценивается.
Фрагмент из монографии «Фотография как источник научной информации». Олег Мальцев, Максим Лепский, Алексей Самсонов.
Мы не случайно выбрали именно этот фрагмент научной монографии, потому что в данной статье мы будем говорить лично с одним из авторов данного труда — профессором, почётным членом Одесского Фотографического Общества, Максимом Анатольевичем Лепским.
Как, вероятно вы уже поняли, центральной темой нашей беседы стала фотография в научной и исследовательской деятельности.
Лепский Максим Анатольевич (1969 г. р.) — доктор философских наук, профессор, руководитель исследовательского комитета социального прогнозирования и социологической ассоциации Украины, академик УАН, главный редактор культурологического вестника «Нижньої Наддніпрянщини», генеральный директор «Международной федерации выживания», а также почётный член Одесского Фотографического Общества.
С Максимом Лепским общался член президиума Одесского Фотографического Общества Самсонов Алексей.
— На сколько мне известно, вы не так давно начали активно фотографировать. Расскажите, как вы к этому пришли, и с какой целью?
— Мой первый опыт фотографии был, когда я ещё учился в 4-ом классе. Мы фотографировали на ФЭД, на Зенит, и очень гордились этим камерами. Моим главным напарником в то время был Гена Тереник. Помню, как мы забирались на много часов в его комнату со всевозможными фотоувеличителями и проявителями, и там начиналась наша магия. Получалось у нас тогда конечно на очень любительском уровне: то следы пальцев останутся на фотографии, то плёнка засветится, то ещё что-то. Тем не менее, нам очень нравилось это занятие, и мы уделяли ему большую часть свободного времени.
Затем, спустя какое-то время, у меня появился маленький фотоаппарат, который я возил во все свои экспедиции. Это был Агат на 36 кадров, который делил кадры пополам, что было очень удобно для работы. Купил я его по совету моего друга детства, который тогда профессионально занимался фотографией. Мы с ним в те времена фотографировали журналы, когда нужны были изображения. Ксерокоппировать возможности не было, поэтому мы приходили в библиотеку и фотографировали всё, что нам нужно.
После этого, у меня был очень большой перерыв, во время которого я совсем не занимался фотографией, кроме редких семейных фото на самый простой цифровой фотоаппарат. Тогда я считал, что сфера фотографии совсем не имеет отношения к моей деятельности, хотя, где-то в душе, было жалко это осознавать.
Однако моё отношение к фотографии кардинально изменилось после первой экспедиции в составе экспедиционного корпуса под руководством Олега Викторовича Мальцева. Это была Рейнская экспедиция в 2019 году. Меня тогда поразило несколько вещей. Во-первых, экспедиционная работа — это всегда очень живая и динамичная обстановка. Во-вторых, это уникальная технология, разработанная экспедиционным корпусом, позволяющая профессионально отснять каждый объект с разных точек, с идеальной детализацией, без единого пропуска в исследовательской работе. В-третьих, я был удивлён, когда увидел какое количество камер, объективов и фотоплёнки взяли с собой для работы в экспедицию. Затем я услышал профессиональное обсуждение фото-техники и понял, что имею дело с настоящими мастерами фото-репортажа. Для меня это было всё-равно, что путешествие в совершенно другой мир — мир профессионалов, которые всё знают сами, и быстро включают других. Тогда моё увлечение фотографией мгновенно загорелось, как вспышка.
Философия, как утверждал Аристотель, начинается с удивления. В те дни я испытал огромное удивление и искреннее любопытство.
Затем я увидел, как Олег Викторович общается с директором мюнхенского магазина Leica, Мартином Шульцем (Martin Schulz). Это был разговор двух профессионалов, и я обратил особое внимание на то, как Мартин был вынужден раскрывать все тонкости и секреты камер — настолько глубокие и детальные вопросы задавал ему Олег Викторович. Я был очарован, наблюдая за этим.
Следующим важным этапом для меня стал подарок камеры от Викторовича со словами — «профессор, вот вам настоящий профессорский инструмент. Это для работы в экспедиции». Это был Ricoh GR II. А затем, я изучил твой курс «Составные части кадра», и понял, что до этого, практически ничего не знал о фотографии. Я для себя открыл множество совпадений в принципах работы с изобразительным искусством, и окончательно увлёкся фотографией. Конечно, я ещё в пути познания фотографического искусства, и для меня это очень увлекательный процесс.
Я не считаю себя профессионалом, но считаю себя философом с фотоаппаратом в руках.
Отдельно я бы хотел отметить ещё один курс, который сильно поменял моё отношение к фотографии. Курс назывался «Изучение философии Жана Бодрийяра через фотографию», и мы его изучали в португальской экспедиции в марте 2020 года. Именно он, пожалуй стал для меня базовым и основательным в новом взгляде на научную фотографию.
Что касается моего научного периода до первой поездки в составе экспедиционного корпуса, хотел бы рассказать об одном увлекательном исследовании визуальной социологии, которое я проводил со своими коллегами. У нас тогда была школа под называнием «Социологическая мастерская», и вместе со студентами, мы сделали социологическое исследование на основе фотографий. Мы определили социальное пространство, и попросили различных школьников и студентов сфотографировать всё то, что привлекает внимание, а также то, что отталкивает взгляд. Затем мы ставили вопросы на обсуждение о том, как можно усовершенствовать, и сделать удобнее социальное пространство, только за счёт визуальной фиксации. Вот такой у нас был проект.
Ещё один проект моих коллег, о котором я хотел бы рассказать, заключался в визуальном отображении города разных времён. Они сравнивали фотографии дореволюционного, советского и постсоветского периодов. Смотрели, как менялась за счёт оформления архитектура, социальные взаимоотношения и пространства людей. Это было очень интересное совмещение разных направлений интересов.
Ну и пожалуй, самая важная для меня работа, связанная с фотографией, проходила во время написания монографии «Фотография как источник научной информации». Это очень мощная работа, в которой мне выпала честь принимать участие. Безусловно, львиная доля нагрузки пришлась на Олега Викторовича и Алексея Самсонова. Были конечно и определённые социологические вещи, которые мне тоже удалось вложить в монографию. Соединение, с моей точки зрения, получилось очень интересное и качественное.
— Расскажите, пожалуйста, со своей стороны об этой монографии, и насколько важна, с вашей точки зрения, такая работа в фотографическом и в научном мире?
— Сама работа, а именно её содержание и смысловое наполнение, зарождались ещё во флорентийской экспедиции (сентябрь 2019 года). Однако, я понимаю, какая колоссальная работа была проделана до экспедиции, и представляю, сколько работы ещё запланировано на будущее в этой плоскости.
Я бы сказал, что перед этой монографией стояли очень сложные задачи. Необходимо было донести материал доступным языком, чтобы всем людям (не только учёным) была понятна суть наших исследований. С другой стороны, нельзя было при этом снизить научную составляющую. Сама монография строилась на стыке наук, и мы говорили об историографии, визуальной антропологии, визуальной социологии, экспедиционной работе, работе с камерой, развенчивании фейков и верификации.
На мой взгляд, до этого момента, никто не проделывал подобный комплекс работы. А я стараюсь следить за большей частью научных источников, которые выходят и публикуются.
В ходе работы, мне было очень интересно вернуться к социологическим первоисточникам, и конечно было интересно наблюдать за вашей работой, хоть я и уверен, что лично ты не раскрыл все нюансы на 100 %.
Очень мне запомнилось исследование Карцера Гейдельбергского университета. Меня самого это очень заинтересовало. Как происходил научный взлом смыслового кода этого Карцера, и обучение, которое там происходило… Это очень занимательно с научной точки зрения. Я искренне считаю, что тем, кто прочитает эту монографию очень повезёт увидеть и узнать об этом и многих других исследованиях, в рамках этой научной работы.
Отдельно хотел бы ещё упомянуть о прикладной составляющей монографии. Сегодня практически всё информационное пространство предполагает использование фотографии. А значит, научное исследование на эту тему будет крайне полезно для всех, кто имеет дело с фотографией.
Подводя итог, я бы сказал, что это очень достойный труд для учёных, аспирантов, фотографов, студентов, и даже для тех, кто просто увлекается фотографией.
— Как много учёных сегодня используют фотоаппарат, как инструмент научного исследования?
— Очень хороший вопрос, но я думаю, что не так много учёных используют фотографию в научных исследованиях. Я знаю, что мои коллеги, работающие в архивах используют фотоаппарат для фиксации. Помню, раньше было принято при работе с первоисточниками в архивах фиксировать всё только на плёнку. Мне всегда нравилась эта часть работы с документами. Затем эти плёнки обменивались по архивному фонду. То есть, мы могли показать их в Питере, Москве, Варшаве или в Германии. Спустя некоторое время, в Запорожском национальном университете, один из моих учителей, доктор исторических наук Анатолий Васильевич Бойко, сделал уникальную библиотеку из этих плёнок об истории Нижней Надднепрянщины. У него был просто огромный набор плёнок, и я рад, что он решил ими так распорядиться. В библиотеке находился специальный проектор для показа слайдов на большом экране, и он всё это сохранил. Сейчас эту школу возглавляет доктор исторических наук Мельчив Владимир Иванович. Вот такая работа была проделана с уже отснятым материалом.
Таким образом, мы могли бы условно поделить работу с фотографиями на саму работу фотографа и тех, кто в последствии интерпретирует эти фотографии.
Но сейчас мы говорим о первой части, о формировании фактической базы. Мы очевидцы, свидетели, участники экспедиционного исследования. Однако, когда смотришь на фотографии в интернете, а потом делаешь свои снимки, то получаются совершенно разные фотографические факты. В интернете, как правило, находятся туристические, художественные фотографии исторических объектов, которые лишь показывают города с максимально красивой стороны. То, чем занимаемся в экспедициях мы — это научный факт, который потом встраивается в концепцию и обосновывает определённые выводы. Позже эти выводы уже можно доказывать. А если кто-то не согласен с выводами, то он всегда имеет возможность приехать в то же место и сделать собственные фотографии, опровергающие проделанные исследования.
Поэтому, я считаю, что именно работа экспедиционного корпуса, Одесского Фотографического Общества и Одесского Регионального отделения УАН, занимают сегодня лидирующие позиции в исследовании фотографии, как источника научной информации. Это моё убеждение, исходя из личных наблюдений.
— Насколько важно, по вашему мнению, привлекать учёных разных поколений, чтобы развивать научную фотографию?
— Важность подобного привлечения для меня безусловна, но я вижу в этом несколько проблем.
Я сам проходил этапы любопытства, вовлечения, обучения, и наконец философствования с фотоаппаратом. Для меня фотография — это уже не иллюстрация, а отдельный научный труд, с которым в дальнейшем можно работать. Для привлечения новых учёных, есть несколько, на мой взгляд, важных аспектов. Во-первых, должны быть проводники в мире фотографии. Проводник, в моём понимании — это человек, который проводит в сферу знаний и тот, кто может научить. Не всякий фотограф может научить учёного работать с фотоаппаратом, и даже просто заинтересовать его. Он может объяснить, как работать с фокусом и общими настройками камеры, но смысл этой работы объяснить может не каждый. Мы также обсуждали эти моменты в работе над монографией. Олег Викторович описывал, как при помощи одного объектива можно создать иллюзию присутствия например толпы людей там, где её нет. При этом, другой объектив показывает в этом же месте действительное положение вещей. Вот такие нюансы сможет объяснить не каждый фотограф, в силу нехватки компетентности. Второй важный момент — это финансовая составляющая. Хороший фотоаппарат, безусловно, стоит дорого. Мне повезло, потому что мне подарили «профессорский инструмент» друзья из экспедиционного корпуса. Также необходимо понимать, какой конкретно фотоаппарат подойдёт для тех или иных целей. Необходимо, чтобы на начальном этапе эти вещи кто-то объяснял.
Следующий важный аспект, о котором нельзя забывать — это психологическая составляющая, связанная с восприятием человека. Фотоаппарат должен подходить человеку, совпадать с внутренними убеждениями, темпераментом и видением. Кому-то это может показаться странным, но я видел в экспедициях, как это работает и влияет на конечный результат. Кто-то предпочитает смотреть на далёкие предметы, кто-то на близкие, или переключаться с одного на другое.
Поэтому, очень важно встретить мастеров, которые кроме собственных навыков, ещё могут научить другого человека.
Итого, необходимо учитывать одновременно мастерскую-профессиональную составляющую, обучающую составляющую, финансовую и психологическую составляющие. Без совпадения всех этих вещей учёному работать будет сложно.
— Вы сказали о том, что для вас фотография превратилась в философское размышление. Поделитесь некоторыми подходами к этому вопросу, чтобы наши читатели могли начать осваивать этот уровень.
— Самым главным толчком, подвигшим меня к такому подходу безусловно стал курс фотографии Бодрийяра, о котором я уже говорил ранее. После этого мне пришлось вернуться первоисточникам по социологии и философии, которые мне изначально были уже достаточно близки. Это Мартовская концепция, Делюзовская концепция, и их отношение к фотографии. Но вход через Бодрийяра оказался самым смысловым подходом.
Я очень люблю социальное время и пространство, мне интересно будущее и то, как это прорастает, поэтому центральным всё-таки является событие. Событие, которое зафиксировано в мгновении. Если смотреть на это глазами Бодрийяра, то желательно сразу схватить этот миг. Однако, также важны сами объекты, которые притягивают и соблазняют одновременно. Но есть ещё и философский смысл того, что за этим стоит — когда симуляция присутствует, а где мы имеем дело с настоящими событиями.
Каждый социолог знает, что наблюдение может быть сорвано, если люди знают, что за ними наблюдают. Поэтому мне очень запомнилось упражнение, которое ты мне показал в рамках изучения стрит-фотографии о том, как объект необходимо захватывать мгновенно. Должно произойти совпадение нескольких вещей: предчувствие события, умение подготовить камеру в качестве инструмента, исходя из своей психологии, и конечно само событие. И в этом мне очень понравилось то, что самого человека можно убирать как субъекта из кадра и стараться поймать лишь объективность происходящего. Это один из очень сильных посылов Бодрийяра, который мы проходили в курсе по его фотографии.
Следующий момент, на котором хотелось бы заострить внимание — это свобода. На этапе обучения, каждый человек старается соответствовать определённым правилам. Однако, свобода состоит в том, когда человек занимается осмыслением мира, объекта или события. Тогда дисциплинарные и нормативные аспекты, как бы отходят на второй план или просто отсутствуют. Начинается чистая свобода творчества. Но это не свобода, как своеволие или беззаконие, а свобода, как творческий порыв. С другой стороны, фотоаппарат — это ещё и определённый ресурс, предполагающий, что человек сам должен быть субъектом, который осуществляет определённую деятельность, является дееспособным и ответственным. В противном случае бывают различные казусы. Например, в творческом порыве можно неправильно зарядить плёнку, и засветить все кадры. Думаю, многие фотографы, на начальном этапе сталкивались с подобными инцидентами. Также можно фотографировать направо и налево разные вещи, не думая о количестве кадров. В итоге, на плёнке не останется ничего существенного, а на то, что действительно заслуживает внимания, просто не хватит кадров.
Помню, как я зарядил батарейку в свою камеру, когда мы поехали в Венецию на один день из Флоренции. Насыщенность этого места была настолько сильная, что моя батарейка села ещё в середине дня, хотя в других местах мне хватало её на целый день.
Отдельно влияет на качество и количество фотографий то, насколько хорошо ты знаком с объектами фотографирования. Я видел это впервые, соответственно, мне было интересно всё, начиная от чашки кофе с молоком на площади Святого Марка и до архитектурной насыщенности города. Именно поэтому сам момент творчества я отношу в первую очередь к философии с фотоаппаратом.
Многие люди просто делают селфи, вписывая себя в какой-то красивый объект. Это не философия. Это форма самовыражения и фиксация себя на фоне чего-то. Так человек осуществляет функцию «казаться», но не «быть».
Один и тот же объект, но разные люди совершенно по-другому фотографируют. Это очень чётко видно в экспедиции. Иногда кто-то захватывает определённые детали и фиксирует их, а у кого-то они проскакивают мимо. Что ещё мне очень нравится в экспедиционной работе, так это наблюдать за работой фотографов-профессионалов в группе. Это высший пилотаж, других слов подобрать сложно.
Мне очень нравилось по вечерам смотреть, когда после рабочего дня, все уставшие за столом сидят и обрабатывают фотографии. Я ходил по кругу, заглядывая в компьютер каждого и сравнивал, как люди на одном и том же объекте сделали настолько разные кадры.
Также хочу отметить, что иногда встречаются места, где событийная плотность памяти такая, что невозможно сделать плохую фотографию. Яркий пример — это Венеция или мыс Рока в Португалии. Я даже специально пытался испортить несколько кадров, ставя заведомо неверные настройки на камере, чтобы посмотреть, что из этого получится. Всё-равно, кадры получились шикарные.
— Поскольку вы упомянули в разговоре мыс Рока в Португалии, то хотел бы спросить, поменяла ли вас, как учёного, с фотографической точки зрения, эта экспедиция?
— Я бы сказал, не столько изменила, сколько многому научила. В первую очередь, та социальная динамика, которая существует в каждой экспедиции — даёт очень многое. Также имеет значение состав экспедиции, а в этот раз он был очень сильным. Плотность и информация обсуждений были на высочайшем научном и профессиональном уровнях. Я говорю о лекциях и книгах, которые создавались в самой экспедиции.
Кроме этого, Португалия, страна не простая, и в то же время, очень «тёплая», с точки зрения живого восприятия. Особым это место было и с позиции формирования технологии власти и технологии памяти. Многократно усилил этот эффект фото-курс Бодрийяра. Было крайне интересно на живых примерах изучать раскрытие симуляций, иллюзий, гиперреальности, что становилось для нас сильной практикой. Весь этот комплекс создал уникальную экспедицию, которая каждого участника событий изменила по-своему. Все были в развитии, как мне показалось.
— Напоследок Максим Анатольевич, попрошу вас дать напутственное слово своим коллегам, фотографам и тем, кто только начинает заниматься фотографией с научной точки зрения.
— В первую очередь, безусловно, необходимо найти мастера, который расскажет и научит вас всему. Ребятам в Одессе повезло, потому что там есть Одесское Фотографическое Общество. В Запорожье тоже есть Фотографическое Общество, которое возглавляет прекрасный, заслуженный фотохудожник Бурбовский. Однако, там уклон развития фотографии направлен всё-таки в художественную сферу. Желательно стать членом фотографического общества. Конечно, если заниматься фотографией, то нужен хороший инструмент. Как у самурая должен быть хороший меч, так у фотографа должна быть хорошая камера. Фотоаппарат — это оружие памяти и сознания человека, а не только фиксация выборочных моментов из жизни.
Следующим этапом необходимо избавиться от той ущербности, которая преследует многих людей, занимающихся фотографией. Фотография — это не инструмент статичности, это инструмент души, тренировки сознания и памяти. Если так воспринимать фотоаппарат, то творчество с фотоаппаратом получается совсем другим.
Все философы знают, что сущностная характеристика человека — это творчество.
Очень важна дисциплина внимания к фотоаппарату. Я имею в виду бережное отношение к своему инструменту и дополнительным аксессуарам. Обязательно необходимо тренироваться. Навык фотографирования, как и любой другой навык необходимо постоянно совершенствовать.
И ещё скажу, что не нужно бояться спрашивать людей, более опытных чем вы.
Путь познания бесконечен, а радость общения с профессионалами и научно-исследовательская работа с фотоаппаратом — это очень большое удовольствие и счастье.
