«Мой брат Роберт Капа смог прочувствовать весь мир и рассказать нам о нём при помощи универсального языка фотографии.
Он недолго пробыл с нами, но всё отпущенное ему время он жил и любил. Он никогда не стремился к богатству, но оставил богатое наследство всему человечеству, запечатлев историю своих уникальных странствий, создав визуальное свидетельство веры в способность человека терпеть и иногда преодолевать.» — Корнелл Капа.
Одарённый подросток из Будапешта, которого мир однажды узнал под именем Роберта Капы, вовсе не собирался становиться фотографом. Он мечтал стать писателем и журналистом. В фотографию он пришёл случайно, это не был осознанный выбор, так сложились обстоятельства.
Даже после того как гениальные фотографии из Испании, Китая и с фронтов Второй Мировой войны сделали Капу самым знаменитым фотожурналистом, он не оставлял надежды стать «писателем, умеющим фотографировать», а не наоборот.
Роберта Капу, без сомнения можно причислить к рядам сильнейших фотожурналистов мира. Это человек и фотограф, о котором говорят, что он «вне времени». И мы, и будущие поколения будем помнить его через уникальные работы, стоившие ему, в итоге, жизни.
О жизни и карьере Капы написано и сказано очень много, и всё-таки, мы решили посвятить статью нашего Вестника именно ему. Давайте вместе пройдём, ещё раз по вехам судьбы этого выдающегося человека и мастера фотографии.
Роберт Капа был фотографом пяти войн: Гражданской в Испании (1936–1939), Китайского сопротивления Японскому вторжению (он снимал его в 1938 году), Европейского театра военных действий Второй Мировой (1941–1945), первого Арабо-Израилького конфликта (1948) и Индокитайской войны (1954). Ему удавалось снимать вооруженные конфликты столь отважно и с таким состраданием, как никому другому.
Его настоящее имя – Эндре Фридман. Родился он 22 октября 1913 года в Будапеште в еврейской семье среднего достатка. Родители его были владельцами модного ателье. Мать, Джулианна Генриетта Берковиц, была уроженкой Надькапоса (ныне Вельке Капушаны, г. Словакия) и отец Дезо Фридман был выходцем из трансильванской деревни Чуча (Румыния).
В мае 1931 года семнадцатилетний Эндре был арестован за участие в студенческих выступлениях против протофашистского режима адмирала Миклоша Хорти. Однако в тюрьме он провёл только одну ночь, после чего стараниями супруги начальника полиции (постоянной клиентки ателье Фридманов) его удалось вызволить. Но по условию его освобождения, после сдачи выпускных экзаменов в школе, он должен был покинуть страну.
Таким образом, в июле того же года Эндре уехал в Берлин, где поступил в Академию политики на отделение журналистики.
О фотожурналистике он тогда ещё не думал, однако вскоре началась Великая депрессия, и родители Фридмана оказались не в состоянии оплачивать учёбу сына, из-за чего, ему пришлось уйти из академии.
Благодаря своим венгерским друзьям, он устроился курьером в знаменитое фотожурналистское агентство «Dephot», через некоторое время, получил повышение и стал ассистентом в фотолаборатории, а затем – учеником фотографа.
В ноябре 1932 года по заданию агентства Эндре отправился в Копенгаген, где должен был снять лекцию, которую читал датским студентам Лев Троцкий. На тот момент Троцкий уже был выслан из СССР и лишён советского гражданства. Фотографии, сделанные во время этой поездки, были опубликованы, но успеху молодого фотографа помешало роковое обстоятельство. В марте 1933 года к власти в Германии пришёл Гитлер, и Фридману пришлось бежать из страны. Власти Венгрии разрешили ему вернуться в Будапешт, а осенью того же года он переехал в Париж. В Париже Эндре завёл знакомство со своими будущими друзьями и компаньонами Андре Кертешем, Дэвидом Сеймуром (Чимом) и Анри Картье-Брессоном (Дэвидом Сеймуром и Картье-Брессоном по агентству Magnum).
Герда Таро
Осенью 1934 года Эндре встретил Герду Похорилле – еврейку, бежавшую из Германии, с которой они влюбились друг в друга и вскоре стали жить вместе. Эндре незамедлительно начал обучать свою спутницу обращаться с фотоаппаратом.
Весной 1936 года, фотографии Фридмана почти перестали продаваться, и нужно было что-то менять. Тогда Эндре и Герда решили буквально выдумать успешного американского фотографа Роберта Капу.
Герда начала ходить по редакциям журналов, показывать фотографии Эндре и говорить, что автор работ – некий Роберт Капа. И не просто показывала, а намекала редакторам, что оказывает им большую честь, давая возможность приобрести снимки успешного мастера. Эта тактика работала, и впечатлённые издатели покупали, а затем и печатали фотографии Капы.
Существуют разные версии происхождения псевдонима «Роберт Капа», но по официальной, так сказать, «Капа», скорее всего, получился из Фрэнка Капры, голливудского режиссера, чья картина «Это случилось однажды ночью» была признана Академией киноискусства лучшим фильмом 1934 года, получив Оскар за лучшую режиссуру и лучшее исполнение главных ролей. «Роберт», вероятно, тоже пришёл из кино. Робертом Тейлором звали актёра, который в 1936 году сыграл любовника Греты Гарбо в фильме «Дама с камелиями». Изменения в имени возлюбленного впечатлили и Герду Похорилле, ведь она также решила сменить фамилию, став Гердой Таро, назвавшись так в честь молодого японского художника Таро Окамото, жившего в то время в Париже.
Они не прогадали, и к выдуманному Роберту Капе довольно быстро пришла настоящая слава. Однако, когда публике стало известно о подмене, Эндре понял, что ему теперь придётся принять это имя и всецело соответствовать образу гениального фотографа.
В августе 1936 года, будучи в возрасте 22 лет, Капа начал освещать ход Гражданской войны в Испании, делая это с предельной тщательностью и страстностью. Именно во время этой, самой первой своей поездки на фронт он сделал знаменитый снимок «Смерть республиканца», на котором изображен падающий на землю испанский лоялист, смертельно поражённый пулей. Фотография обошла весь мир. Но снимок этот имел противоречивую славу, по причине того, что один престарелый британский журналист, на чью память в силу его возраста полагаться было уже нельзя, объявил, что снимок «Смерть республиканца» был сделан во время тренировки, а не в бою. Однако, во-первых, Капа был далеко от мест, про которые написал этот журналист. Во-вторых, испанские историки подтвердили, что Федерико Боррелл Гарсиа, изображённый на фотографии и узнанный его родственниками, был застрелен ровно там, где был сделан снимок, – рядом с деревней Черро Мур, в нескольких милях к северу от Кордовы, и в тот же день – 5 сентября 1936 года.
Герда Таро в то время работала вместе с Капой в Испании, постепенно становясь независимым фотожурналистом. В июле 1937 года Капа вернулся по делам в Париж, а Герда осталась в Мадриде, снимая битву в Брунете, к западу от Мадрида. Но когда республиканцы начали отступать, в хаосе и неразберихе танк лоялистов врезался в грузовик с ранеными, в котором ехала Герда. Получив серьёзные травмы, она скончалась на следующий день. Капа, планировавший жениться на Таро, не смог оправиться от постигшего его горя до конца жизни.
Капа не вернулся на войну в которой погибла Герда, и провёл шесть месяцев 1938 года в Китае, вместе с голландским режиссером Йорисом Ивенсом, снимая сопротивление Японскому вторжению, начавшееся за год до этого.
Осенью того же года Капа вернулся в Испанию, чтобы снять отправку на фронт интернациональных бригад. После этого он фотографировал битвы при Мора-де-Эбро и Рио-Сегре на Арагонском фронте.
В декабре престижный британский журнал «Picture Post» опубликовал четыре разворота батальных снимков Роберта Капы и назвал их автора «величайшим военным фотографом в мире».
В начале Второй мировой войны Капа находился в Нью-Йорке, переехав туда из Парижа в поисках работы и спасаясь от преследований нацистов. Во время войны Капа был отправлен в различные части Европейского Театра (главный театром боевых действий во время Второй мировой войны) с заданиями фотографа. Сначала он фотографировал для Collier’s Weekly, а затем переключился на Life после того, как был уволен из Collier’s. Он был единственным, так называемым «вражеским инопланетянином» фотографом для союзников.
День «Д»
16 июня 1944 года Капа сошёл на берег с солдатами 16-го пехотного полка 1- й пехотной дивизии в первой волне атак на Омаха-Бич. Он использовал две камеры Contax II с 50-миллиметровыми объективами и несколько рулонов запасной плёнки, и через несколько часов вернулся в Соединенное Королевство, чтобы уложиться в срок публикации следующего номера журнала Life.
Капа заявил, что, находясь под обстрелом, он сделал 106 снимков, все, кроме одиннадцати, были уничтожены. Этот инцидент мог быть вызван затоплением фотоаппаратов Капы в Нормандии, хотя чаще всего утверждается, что молодой ассистент случайно уничтожил фотографии, когда они проявлялись в фотолаборатории в Лондоне.
Однако группа исследователей во главе с американским критиком и историком А. Д. Коулманом потратила пять лет на изучение этой истории и пришла к неожиданному выводу, что всего было сделано одиннадцать фотографий, и что ни одна фотография не была «пропущена» или уничтожена.
В 2016 году Джон Дж. Моррис, который в 1944 году работал графическим редактором в лондонском бюро Life, согласился, что более вероятно, что Капа сделал в общей сложности 11 изображений в день «Д». Эти 11 отпечатков были включены в выпуск журнала Life 19 июня 1944 года с подписями, написанными штатными сотрудниками журнала, поскольку Капа не предоставил Life заметок или устного описания того, что они отображали.
Агентство Magnum Photos
Вскоре после окончания Второй Мировой войны Капа со своими друзьями Анри Картье-Брессоном, Чимом, Джорджем Роджером и Уильямом Вандивертом основали фотоагентство «Magnum». Также в организации агентства участвовали Рита Вандиверт и Мария Эйснер.
«Мы основали агентство “Magnum”, чтобы объединить наши фотографии. Для нас это был способ сохранить независимость и в то же время завести офис для решения коммерческих и административных вопросов» — Анри Картье-Брессон.
Рита Вандиверт была первым президентом и главой Нью-Йоркского офиса; Мария Эйснер была главой Парижского офиса. План состоял в том, чтобы Роджер охватил Африку и Ближний Восток; Картье-Брессон, должен был покрыть Южную и Восточную Азию; внимание Сеймура и Уильяма Вандиверта должно было охватывать Европу и Соединенные Штаты соответственно; и Капа планировал свободно следить за своим любопытством и событиями.
Все последующие годы Капа значительную часть своего времени посвящал руководству отделениями агентства в Париже и Нью-Йорке. С наибольшим энтузиазмом он привлекал в агентство молодых фотографов, считая их своей второй семьёй. Капа старательно выбивал для них заказы, вдохновлял и учил их, давал в долг деньги, водил на обеды и вечеринки.
Анри Картье-Брессон в одном из интервью сказал:
«…Капа, этот авантюрист с этическими принципами, говорил нам в 10 часов утра: «Ну что ты здесь делаешь в такое время? Там-то происходит то-то, иди, посмотри!»
Послевоенный Советский Союз
В 1947 году Капа отправился в Советский Союз со своим другом, американским писателем Джоном Стейнбеком. Изначально они встретились, когда делили комнату в отеле в Алжире с другими военными корреспондентами перед вторжением союзников в Италию в 1943 году. Затем, они снова встретились в Нью-Йорке, где Стейнбек сказал ему, что думает о поездке в Советский Союз именно сейчас, когда закончилась война. Капа предложил поехать туда вместе, и вместе написать книгу, в которой Капа запечатлел бы раздираемую войной страну через свои фотографии. Так и произошло. Результатом поездки стала книга «Русский дневник» Стейнбека, которая издавалась как в виде книги, так и в виде синдицированного газетного сериала. Фотографии были сделаны в Москве, Киеве, Тбилиси, Батуми и среди руин Сталинграда. Капа и Стейнбек оставались хорошими друзьями до смерти Капы.
«Мы хотели увидеть и сфотографировать знаменитый Сталинградский тракторный завод. Именно на этом заводе рабочие продолжали собирать танки под немецким обстрелом. А когда немцы подошли слишком быстро, люди отложили свои инструменты и пошли защищать завод, а потом снова принялись за работу.
Мы получили разрешение на то, чтобы побывать на этом заводе, но снимать там нам категорически запретили. Нам не разрешили даже вынести камеры из автобуса. Было очень обидно.
Когда Капа не может фотографировать, он в трауре, а здесь он стал особенно горевать, поскольку везде его глаза видели контрасты, интересные точки для съёмки и сцены с подтекстом. Он сказал мне с горечью: двумя фотографиями я бы выразил больше, чем можно вложить в тысячи и тысячи слов.»
«Русский дневник». Джон Стейнбек и Роберт Капа».
А вот отрывок одной из заметок (включённых в книгу) Джона Стейнбека, об отношении Капы к его ремеслу:
«… На следующий день шёл дождь, а Капа считает, что дождь — это наказание, которое посылается ему свыше, потому что он не может фотографировать в дождь. Он ругал погоду на жаргоне, а также на четырех или пяти языках народов мира. Капа вечно волнуется из-за плёнки: то света не достаточно, то света слишком много, плохо проявили, плохо отпечатали, камеры сломаны… Он волнуется постоянно. Но когда идет дождь — это личное оскорбление, нанесённое ему Богом. Он шагал взад-вперед по комнате, пока мне не захотелось его убить, а потом он пошёл стричься и ему сделали настоящую украинскую стрижку под горшок…».
Гибель
В апреле 1954 года Капа провёл три недели в Японии в качестве гостя издательства «Mainichi Shimbun», помогая в запуске нового фотографического журнала. В Токио, Осаке, Киото – по всей стране он снимал японских детей. Находясь в Японии, он согласился поехать на месяц в Индокитай, чтобы подменить там репортера журнала «Life», которому необходимо было срочно вернуться в США. 2 мая Капа отправился с французскими военными эвакуировать людей из двух незащищенных фортов в дельте Хонгха (Красной реки). Во время привала он отошёл на несколько шагов от дороги, чтобы снять группу французских солдат, наступил на противопехотную мину и погиб.
В статье, сопровождавшей посмертную подборку работ Капы в журнале «Popular Photography», Джон Стейнбек писал:
«Капа знал, что искать и что делать с находками. Он понимал, например, что невозможно сфотографировать войну, потому что война – это прежде всего внутреннее состояние, эмоция. Но он снимал проявления этого внутреннего состояния. Например, тот ужас, который испытывал целый народ, он показывал отображённым на лице ребенка. Его камера выхватывала и удерживала эмоции».
Анри Картье-Брессон говорил о смерти компаньона и друга следующее:
«Я понял, что Капа умер, когда, через десять лет, увидел книгу «Образы войны» (“Images de guerre”). До этого для меня он вовсе не был мертв, просто я его в данный момент не видел, вот и всё».
«Жизнь Роберта Капы – это гимн преодолению трудностей, готовности к испытаниям, фортуне азартного игрока, которая изменила ему всего один раз, когда он наступил на мину во Вьетнаме и тем самым закончил играть роль свидетеля драмы» — Корнелл Капа.
Гибель Капы была настоящим потрясением и трагедией, как для друзей, компаньонов, так и для мира фотографии. Он мог жить ещё очень много лет, но судьба распорядилась иначе…
«Работы Капы пронизаны великодушием и невероятным состраданием. Никто не сможет заменить его. Уход из жизни любого художника – это всегда невосполнимая потеря. Но нам повезло: у нас останутся снимки, в которые вложена душа этого человека.
Я много работал и путешествовал с Капой. Может, у него и были более близкие друзья, но едва ли кто-нибудь любил его сильнее, чем я. Ему нравилось делать вид, будто он легкомысленно относится к своей работе. На самом деле это было не так. У него нет случайных фотографий, неслучайны и запечатлённые на снимках эмоции. Он умел снимать и движение, и радость, и горе. Его фотоаппарат мог улавливать мысль. Он запечатлел мир. Мир Роберта Капы» — Корнелл Капа.
Закончить эту статью я бы хотела главным принципом, который Роберт Капа проповедовал среди коллег-фотографов:
«Если твои снимки недостаточно хороши, значит, ты был недостаточно близко».
Но за всеми шутками, иронией и бравадой скрывалась исключительно чувствительная натура, и это отлично видно, например, по такому его высказыванию: «очень трудно постоянно стоять в стороне и быть способным только документировать страдания».
