Пожалуй, начну наш разговор с разбора самого заявления, упомянутого в названии статьи: «Ущербность — искусство в фотографии».
Задумывался ли ты, что есть искусство? О да, ты человек пытливого ума, особенный и точно не персона из толпы. Естественно, задумывался, и не раз. Возможно, даже пришёл к хорошо проверяемому заключению, что само по себе искусство — это абстрактное понятие. Что любопытно, категориям абстракций присущи переменные критерии. Главное — эти переменные критерии могут быть введены кем угодно и когда угодно. Взять хотя бы в качестве примера кар- тину «Чёрный квадрат» Казимира Малевича. Казалось бы, это просто чёрный квадрат, и что в нём искусного…?
На деле же, та симуляция, которая имеет место в данном случае, довольно уникальна, потому как и самого слова «искусство» никогда не существовало в том значении, которое вы, представители рода человеческого, понимаете сегодня.
Громкое словно раскат грома слово «Искусство» — тоже, своего рода, симуляция. Это понятие имеет иностранное значение и происхождение, потому как у нас, в русском языке, оно сродни мастерству. Тебе хорошо знакомо выражение «искусный мастер». Однако слова — словами, всё же, что за ними стоит? По правде есть целый негласный ряд нюансов, связанных с бедовым словом «искусство». Например, некий художник нарисовал 3 пятна на бумаге и говорит — «глядите, дамы и господа, перед вами — «Гибель Помпеи». И вы, сразу же возвеличившие себя до господ, должны будете этот «говорящий замысел» разглядеть в трёх пятнах. Это подобно одному хорошо известному тесту, тому самому тесту Роршаха. Но если тест Роршаха подразумевает специальные карточки и квалифицированного эксперта-интерпретатора, то простой тест на белой стене в качестве эксперимента может пройти любой человек, где ни пожелает. Делается это так: подойди к белой или однотонной стене и посмотри на неё. Что ты там видишь? Какая картинка или изображение проявляется? То-то же. А теперь подумай, что случится со всеми твоими соотечественниками, если и они экспериментально проделают тест с белой стеной. Нет, Земля не начнёт вращаться в противоположном направлении, просто каждый человек на своей белой стене увидит собственные изображения, свои образы. Двух одинаковых не возникнет, всегда будет разная реакция.
Так же и в случае игры в гляделки с чёрным квадратом: внутри него при желании можно увидеть целые картины (в своём воображении, безусловно).
Итак, чёрный квадрат, белые стены, тысячи картинок и пустующие изображения. Чего здесь не хватает? Логических категорий.
Так, в искусстве отсутствуют какие-либо логические категории. Оно существует по своим законам.
Пожалуй, укажу ещё на один любопытный, если не сказать, парадоксальный пример. Давай обратим фокус нашей беседы на картины евангелистов, а именно изображения Луки, Матвея, Марка, Иоанна. Глядя на различные картины с их изображением, невольно возникает вопрос: а с кого же писали эти портреты? Кто послужил прообразом или прототипом? Ведь согласно классической истории к моменту написания картин с изображением этой четвёрки, все 4 автора Евангелия уже давно умерли. Такой же вопрос целесообразен и логичен относительно портрета на иконах, изображающих Иисуса Христа. Откуда художники могли знать, что он выглядел именно так? Ответ прост: а зачем так сложно, зачем знать? Искусству не обязательна ни подлинность, ни точность.
В мире фотографии, в отличие от живописи, существует и единовременно реализуется двойственная функция: 1) репортаж, как регистрация происходящего и 2) художественность, как часть искусства.
В частности, функция регистрации в форме фотографии могла бы выглядеть так: егерь 1912 года. В данном случае, не столь важно, насколько красиво и чётко он снят. Главное, последующим поколениям даже в 21 веке видно, какими в 1912 году были егеря. С другой же, функциональной стороны, искусство включает в себя то, как снят объект, что передаёт его характер, какой выбран свет, атрибуты и т.д.
Фотография от прочих видов искусства отличается значительной объективной регистрационной функцией. Стоит ли спорить, что сегодня ты не сможешь сфотографировать Иисуса Христа. А написать его портрет — вполне. И неважно, насколько этот портрет будет подлинным. Главное, чтобы всем было понятно: леди и джентльмены, господа зрители, перед вами — Иисус Христос. В итоге, кто первым изобразил его портрет, тот как бы имеет авторские права на подлинность изображения. В 21 веке никто не задумывается, почему Христа изображают именно таким. Все просто начинают повторять друг за другом, ссылаясь на традицию и даже уже канон церкви.
Фотография полностью исключает эту возможность. Чтобы сделать фотографию, нужен предмет съёмки. Людям не подвластно фотографировать ничто (давай, попробуй сфотографировать! Не выходит, правда?). В том числе, и этим фотография значительно отличается от иной сферы искусства.
Не будет выглядеть чрезмерным или вызывающим заявление о том, что всё искусство, ныне существующее, является в той или иной степени обманом. Каждый художник обманывает зрителя, подчиняя свою картину неким невидимым законам перспективы, динамики кадра и не только.
Всякий раз, как ты видишь едущие сани на холсте Сурикова, ты же прекрасно понимаешь, что они ехать не могут. Однако, рассматриваешь картину, и невольно создаётся впечатление, что сани находятся в движении. Каким-то образом создаётся иллюзия, что сани… едут. Всё же художники, в какой-то степени являются иллюзионистами. Их искусство порождает иллюзии, а сам художник — это мастер создания иллюзий.
Таким образом, посетителей выставок и вернисажей можно было бы без преувеличения назвать ценителями иллюзий. Они ходят в галереи и дают оценки чужим иллюзиям.
Анализируя таковые наглядные примеры, приходим к выводу: ущербность можно обозначить, как последствие выбора иллюзии вместо действительности. Саму иллюзию можно условно представить как систему, стоящую на неких трёх головах, словно на опорах:
- Голова № 1. Нравится. Если я умею делать то, что нравится другим, то смогу в эту обёртку завернуть практически всё, что нужно;
- Голова № 2. Хочу;
- Голова № 3. Должны.
Остановимся подробнее на категории «должны», которая в наши дни, по праву, считается одной из самых важных. Большинство людей считает, что все вокруг им что-то должны. Впрочем, единовременно человек даже не задумывается над тем, насколько он должен самому себе.
Но не будем о наболевшем. Всё-таки насколько проще говорить не о себе, а о других людях! Ещё лучше — чужих и незнакомых. Что ж, давай рассмотрим любую среднестатистическую женщину в качестве примера. В её арсенале обязательно будет целый набор маленьких слабостей. Например, многие женщины любят «сладенькое». Это, своего рода, награда за мучения. Женщина много трудилась, мучилась и вот, она должна себя наградить. Никто вокруг её почему-то не вознаграждает, поэтому она сама должна о себе позаботиться, бедненькая. И такая компенсация создаёт целый веер ущербности. Так и происходит: человек сам себе что-то постоянно должен, а также ему что-то должны люди вокруг, и компенсировать эту «должность невыданную» он будет по-разному, пусть даже на бессознательном уровне.
Остановимся подробнее на замечательной категории No 2 — «нравится». Почему в наше время столько разводов, как полагаешь? Зачем жениться, чтоб потом разочаровываться и разводиться? Разве это логично? Да не в логике здесь дело, напротив: девушка должна нравиться, и это самое главное. Однако, ежели девушка нравится, то мозги мужчины в этот период отключаются. И то, что нравится, моментально превращается в искусство, в предмет идеализации, который сильно претерпевает метаморфозы и уже не имеет практически ничего общего с действительностью. Идеализация и «лепилово» из того, что нравится неминуемо приводит к созданию иллюзии.
Третья голова ущербности — и это категория «хочу». Это понятие само по себе слож-но объяснимое, поскольку по природе оно нейрофизиологическое, а значит, тяжело поддаётся контролю. Человек, как правило, не знает, почему он хочет, и не отдает себе в этом отчёт. Это «хочу» возникает и происходит бессознательно в режиме автомата.
Итак, «хочу», «нравится» и «должны» — эти 3 головы невиданного Змия Ущербности создают симуляцию мира, иллюзию мира вокруг себя. Именно симуляцию, потому что так, как думаешь ты, не думают другие люди. Например, та женщина, которая нравится твоему брату или соседу, может совершенно не понравиться другому человеку, и наоборот. Получается многомерный, многофункциональный, многополярный мир, где каждый отстаивает свою точку зрения о том, «что такое хорошо, и что такое плохо». И тот, кто всех успел и смог обмануть, тот и является тем самым искусным парнем, который оказывается прав во всём.
Рассмотрим в качестве примера великого французского фотографа XX века Анри Картье-Брессона. Он обладал выдающимся мастерством и прекрасным художественным взглядом. Соединение в одном человеке искусства и науки породило шедевр — великого художника с фотоаппаратом в руках. Очень большая редкость, чтобы эти два качества сочетались в одном человеке. Обычно, есть два пути: либо наука, либо искусство. По сути, эти пути раскрывают два способа побеждать: обманывать или брать происходящее в управляемую конструкцию.
Что такое управляемая конструкция? Лучше всего этот принцип познаётся по последствиям: словно что бы вы ни делали, вы всё равно проиграете. Ваше поражение обусловлено заранее, вне зависимости от того, как вы будите начинать действовать. Ваш противник знает и умеет больше, и какую бы форму обмана вы ни использовали, вас обыграют за счёт мастерства. Соответственно, ваши уровни подготовки просто несопоставимы. Так выглядит управляемая конструкция.
Любой спор об искусстве — это начало философского рассуждения. Довольно сложно, не будучи философом, выиграть спор или дискуссию об искусстве. Эта роль отдана критикам, которые разбираются в искусстве, в какой-то степени, безусловно. Однако сегодня критики могут придерживаться той или иной стороны искусства, что перетягивает их на определённую сторону. Так критерии искусства становятся управляемыми, но со стороны людям, обывателям, потребителям, толпе — этого не видно.
Соответственно, рассматривая и даже классифицируя возможности достижения триумфа, то условно их можно поделить на несколько путей:
1. Путь индивидуалиста. У человека, избравшего сей путь, нет начальников, контролёров, вообще персонажей, от которых он зависим; это движение человека, который «сам по себе». Индивидуалист всегда идёт по пути обмана и иллюзии (с точки зрения движения по специальности его иногда именуют фокусником, единственным в своём роде и так далее). Можно быть очень хорошим специалистом, мастером своего дела, однако «хорошесть» или выдающееся умение, что как секрет для других,— всё это происходит из плоскости искусства и иллюзии. Для людей, отдавших предпочтение этому пути, самое главное — известность и авторитетность.
2. Путь науки. Это не путь унылого просиживания штанов на стуле в пыльной комнате или в белом халате в лаборатории. Наука позволяет реализовать путь менеджмента, руководства над другими людьми. Такой человек всегда идет путем возвышения. Вы можете их даже не знать, как например, никто не знает имена председателей директоров концерна Philips, Mercedes-Benz и т.д. Этим людям не важно и не требуется быть известными, вместо них известны их творения.
3. Путь создателя. Яркие представители такого пути — те, кто разрешают задачу класса создания. Речь идёт об уровне сверх-науки и сверх-людей (так сказать, не для общественного пользования). Про этих людей — гениев и знатоков своего дела — вообще ничего неизвестно. Их как будто не существует вовсе! В качестве примера вспомним одного из величайших маэстро испанского фехтования Франческо Вилардита. Такие люди, как он становятся Богами при жизни, а затем просто исчезают, а их творения живут веками (стоит, пожалуй, упомянуть три конструкта его творения — буржуазная революция, бизнес, ндрангета).
Путь индивидуалиста, Первый путь — тернистый. Своего рода, символ принесения себя в жертву на алтарь победы. И у этого пути есть прекрасно известный прототип или персонаж, чья история тревожит сердца людей не одно столетие. Это путь Иисуса Христа, путь ущербности индивидуалиста. Посуди сам: из всего трансцендентного богатства и мирового разнообразия пантеонов, нет более ущербного Бога, чем Иисус Христос. По каноническому закону православной церкви, Иисус Христос пришёл на землю, как Бог, принял человеческую природу, в ней прожил жизнь, и был распят, и воскрес. Таким образом, он словно освободился от человеческой ущербности. Стоит ли упоминать, что именно христианство является одной из доминирующих религий в мире. А значит, огромное количество людей стремятся подражать Иисусу Христу, становясь от этого всё более ущербными. Это одна из главных причин, почему ущербность будто бы выступает абсолютной необходимостью в жизни человека. Да и знакомят человека с таким примером следования великому пути практически с самого детства.
Этот путь, безусловно, с категориальной точки зрения, является крайне интересным, потому как среди его представителей можно выделить не только И. Христа, но и таких выдающихся мастеров фехтования, как-то: Антонио Маттей, Джакомо Ла Куова, Николо Теракуза и Вентура и многие другие. Эти мастера — представители последней школы победоносного неаполитанского фехтования; школа тех самых завоевателей Испанской Империи, которые прошли весь мир, не зная ни страха, ни поражения…Однако путь их был тернист и сложен, что не сделало его менее значительным в их собственном, индивидуальном величии и величии империи. Этих людей ущербными назвать крайне сложно, напротив, эти мастера — гении и непревзойдённые Чемпионы. А в чём же дело, как они смогли пройти по пути ущербности? Секрет таков: они смогли использовать свою ущербность, и стать неущербными вопреки неотъемлемой ущербности. Затем, за счёт этой же ущербности, буквально превзойти всех.
Например, величайший Маэстро Антонио Маттей считается немногословными обитателями края обманчивой тишины (юг Италии) Королём обмана. Как вы понимаете, королевскими титулами ранее просто так не награждали. Король обмана — это нечто вдающееся! И недаром этой чести удостоили Маттея: он сумел довести обман до высшей степени научного искусства и превратил его в науку.
Касательно пути искусства речь идёт об обмане людей друг другом, в той или иной степени. Иногда не специально, иногда по принуждению, иногда по неведению, но факт сути не меняет: люди обманывают других людей.
Предлагаю вспомнить таких великих исторических фигур, как адмирал Нахимов или генерал от инфантерии Пётр Котляревский (General der Infanterie), что же, эти Герои, безусловно,— выдающиеся личности, храбрые и невероятно умелые, однако и они в конечном итоге оказались уязвимыми и смертными. Однако эти люди обладали потрясающей смелостью и бесстрашием, выходящим за пределы человеческих возможностей. Пример Петра Котляревского очень ярко демонстрирует человечеству, что будет с человеком, если он этого пути не знает. Этот иной, второй путь, превращается в вечную боль, и тому есть причина.
Сама ущербность устроена определенным способом, со своими требованиями и последовательностью. Если эта последовательность нарушена, и человек не понимает своей ущербности, то рано или поздно, он не может с ней совладать. И она, не беспокоясь о том, что ты знаешь или чего не ведаешь, что хочешь и чего не понимаешь, просто сокрушит тебя под собственным весом. Думаешь, это мир давит на тебя, кладёт под пресс или устраивает забеги на полосах препятствий? Не совсем так: у него для этого есть прекрасная подруга, и зовут её Ущербность.
Относительно такого персонажа нашего времени как фотограф, скажу так: к триумфу он определённо может идти двумя путями: репортера и художника.
Художник — это особенная среда, неотъемлемой частью которой является Иллюзия. Репортер требует тяги и умения управлять событиями, прогнозировать их, идти им навстречу. К слову: великий Роберт Капа был репортёром до мозга костей, а вот его друг и соратник Анри Картье-Брессон был художником. Это два образчика двух противоположных путей.
И, как говорится, от каждого выбора — и свои последствия. Так, репортажников, как правило, в миру не знают, однако знают их фотографии. Художников, наоборот, знают, многих и по имени-отчеству-лицу, в силу более тесного «сотрудничества» и столкновениями с запросами общественного направления. Репортажника принципиально можно было бы сравнить с директором компании Mercedes-Benz, у которой известна сама продукция, но не человек, отвечающий за её производство.
Таким же путём «репортажника», но уже в литературе, пошёл Борис Акунин. Его романы читаемы и даже обожаемы, впрочем, сам автор долгое время скрывался за псевдонимом и не был известен широкой публике. Такая скрытность позволяет не быть ущербным, в этом есть своя прелесть… С одной стороны, вроде как и есть человек, есть его труды, а с другой — раз его никто не знает и не видит, ну что можно сделать с псевдонимом? Это же не сам человек, лишь один из бликов его тени. Если же рассмотреть одного из самых известных персонажей, придуманных Акуниным — Эраста Петровича Фандорина, он как раз чрезвычайно ущербен. Именно поэтому он так и нравится читателям. Его главное проявление ущербности заключается в некоей страшной тайне: он почему-то диковинно-живуч, а также очень удачлив, например, в любой карточной игре (не дьявольская ли сила?) Что ж, как известно, этот дар он унаследовал от своего отца, который спился, проиграв все состояние и бесславно умерев. Но Фандорин пользуется этим даром крайне редко и не в собственную угоду.
Итак, относительно выше описанных трёх путей, все они переплетены в человеке, все существуют одновременно.
Сегодня наблюдается весьма ригидная тенденция: многие люди, начиная фотографировать, не являются специалистами в фотографии и, честно говоря, даже не спешат менять обескураживающее положение, поэтому пытаются копировать авторитетных людей в этой области. Они словно обманывают себя, убеждая, что это их фотография. Это очень долгий путь скитаний ущербности. Такие люди рано или поздно приходят в точку разочарования. Но разочарование — это очень хороший трамплин, чтобы стать достойным фотографом.
Именно в такой момент может появиться человек, который скажет ему, копировальщику псевдо-автриитеоов, что он попросту дилетант и не умеет фотографировать. Вот тогда, у него будет возможность стать настоящим фотографом. Это топливо ущербности, топливо разочарования и желание слушать единственного человека, который знает, что делает, и создает шедевр индивидуальности. Вспомним Амати и Страдивари, прекрасно изображённых в фильме «Визит к минотавру». Шли долгие годы и казалось, что ничего не меняется. Но в это время происходила медленная трансформация личности, а после… появилась та самая скрипка. Так и выглядит классический путь ущербности и путь к Зажиганию Звезды на мировом небосклоне. В мире есть достаточно прототипов, соответствующих именно этому пути.
Есть и другой литературный прототип — Граф Монте Кристо. Он уже не Эдмон Дантес, но Граф Монте Кристо. Эдмон Дантес — это та форма ущербности, которая в нём осталась. Граф Монте Кристо — форма совершенства, которая появилась в нём после замка Иф.
Итак, мы коснулись форм ущербности, существующих в сознании любого человека, пришедшего на планету земля. И вне зависимости от твоих пожеланий, страхов, страстей, ненависти и жажды, ущербность никуда не исчезнет. Она словно трёхликая гидра, будет постоянно преследовать каждого из вас в течении всей жизни.
И да, ей не надоест. Она просто есть и делает своё дело. Исправно, изо дня в день, без выходных, декретов и отпусков. Она хуже Терминатора, помяни моё слово.
Кстати, если закрывать глаза на ущербность, что у тебя плохо получается по жизни, если не научиться пользоваться ею, как некоей силовой категорией, есть большой риск навсегда остаться ущербным.
Данная статья написана на основе одной из глав книги «Психология фотографа» 2020 г. Автор: Олег Мальцев.
