В 1913 году в редакцию «Вестника Одесского Фотографического Общества» было направлено письмо живописца, художественного критика и писателя Нилуса Петра Александровича, в котором он критиковал фотографов-любителей, заявляя, что фотография ни в коем случае не может называться произведением искусства. Господину Нилусу был написан ответ от фотографа-любителя Н.М. Волкова «Ответ на критику художника П.А. Нилуса. Вестник ОФО 1913 г.» За этим ответом последовало следующее письмо, превратив данную письменную дискуссию в полемику. Собственно, ниже мы и опубликуем данное письмо, продолжающее незримое противостояние живописцев и фотографов.
Впечатления
Еще о фотографах-любителях
Если читатель помнит, у меня был article о фотографах-любителях и их маленьком искусстве, которое они силятся поставить на одну доску с живописью. Я доказывал, что это наивное заблуждение, и фотографическое искусство не стало значительнее от того, что перестало честно копировать натуру и подражать картинам знаменитых художников, и гг. фотографы не стали художниками с тех пор, как стали делать нарочито подслеповатые снимки.
Фотограф-любитель г. Волков возразил мне, но, к сожалению, по существу не ответил. Он приводит мнение нескольких художников, считающих фотографию искусством, но не привел их мысли, точно сформулированные. Может быть, они считают, также, как и я, это искусство третьестепенным, может быть, второстепенным, но очень сомневаюсь, чтобы они приравнивали его к живописи, скульптуре и музыке, как это делает г. Волков, не имея на то права. Сравнивать вещи можно между собой лишь тогда, знаешь их, а г. Волков сравнивает фотографию, которую знает, с живописью, будучи мало сведущ в этом искусстве и даже говорит о таких вещах, о которых не имеет представления.
Вот образчик его храбрости: одна из его тирад начинается так: «Когда явился на сцену Дегаз со своей любовью к plein air’y…» и т.д. — и этим беспощадно выдает себя с головой. Сразу становится ясно, что г. Волков и Дегаза никогда не видел и не знает, что такое plein air. Картин Дегаза под открытым небом очень мало, но и они только слегка подкрашены, как и огромное большинство его пастелей — он импрессионист линий. Его среда не plein air, а кулуары кулис, кафе, интимная жизнь балета — какой же это plein air?
Очень похоже на то, что г. Волков судит о живописи по репродукциям, не видел европейских музеев, поэтому в вопросе о том, можно ли поставить фотографирование на одну доску с другими искусствами, он не компетентен; с ним спорить я не могу.
Очень забавно г. Волков уничтожает мои познания в фотографическом деле. Он говорит обо мне: «… просмотрев несколько раз наши работы, — то есть на выставке Одесского Фотографического Общества, — считает себя знатоком светописи, нашей техники…» Эти сведения неизвестно откуда почерпнуты г. Волковым. Но если он хочет знать правду, я знаком с фотографией больше 25 лет, видел не одну европейскую выставкою фотографов, перелистал не один том пресловутых картин-фотографий, и еще не так давно видел в Риме большую международную фотографическую выставку, доказавшую мне лишний раз всю несостоятельность фотографии, как искусства. Между прочим г. Волков приводит весьма голосистую, митинговую тираду Г. Монтегацца, который говорит, что фотограф работает светом также, как художник кистью, поэт пером… Но и с этим почтенным ученым я позволю себе не согласиться также, как с тем, что пианист-любитель, играющий на пианоле, какую бы ни давал экспрессию, благодаря регуляторам инструмента, свеже не музыкант, ибо он не издает ни одного своего звука, а только так или иначе глушит звук, меняя темп. Такие же художники и гг. фотографы, загребающие жар чужими руками, лишь регулируя наводкой на фокус контрастность свето-тени. Фотография — не искусство, а только раб искусства, науки; правда, верхний раб, неподкупный, которого всячески развращают гг. фотографы-любители, считающие, что их подделки под искусство нежнее точных снимков со зданий, картин, растений, звездного неба и т.д, и т.д.
